С тех пор всякий раз, когда, они кричали: «Фашизм!» - и утверждали, что все дело в «жирных котах», ко­торые тайно дергают за ниточки. Макс Хоркхаймер, марксист фрейдистско­го толка из Франкфуртской школы, заявил о том, что антикапиталистические теории фашизма просто не стоило принимать в расчет: «Тому, кто не готов говорить о капитализме, не следует заводить речь о фашизме». «В основе всех социалистических теорий фашизма, - пишет историк Мартин Китчен, - лежит мысль о тесной связи между фашизмом и промышленностью». Генри Эшби Тернер из Йельского университета называет это «идеологической смиритель­ной рубашкой», которая ограничивает практически всех ученых, испытавших влияние марксизма. «Почти все без исключения... эти труды, подобно рабо­там ортодоксальных марксистов, отличаются чрезмерной зависимостью от сомнительных, если не мошеннических, научных теорий, а также вопиющим искажением фактографической информации».

В самом деле, нет никаких до­казательств того, что Муссолини был «пешкой» монолитного «крупного капи­тализма». Поддерживая фашизм в неодинаковой степени, крупный бизнес был разобщен до тех пор, пока Муссолини не захватил власть. Кроме того, многие фашистские интеллектуалы открыто презирали капитализм и экономику сво­бодной конкуренции. Эта социалистическая мифология приняла еще более грубые формы с по­явлением нацизма. Успех Гитлера ужаснул коммунистов, но не потому, что сами они были тихими и безобидными.

Тактики нацистов в 1920-е годы были не более варварскими, чем тактики коммунистов. Красных привел в ужас тот факт, что «коричневые» добились больших успехов, чем они сами. Подобно тому, как представители торговой сети «Мэйси» поливали грязью владельцев магазина «Гимбелс», большевики и их сторонники развернули отчаянную кампанию по дискредитации нацизма. Марксистские пророчества также ока­зались весьма эффективными средствами пропаганды.