Завершая обсуждение этого вопроса, следует еще раз повторить, что, несмо­тря на важно учитывать различия между Америкой, Германией и Италией. Грехи Франклина Рузвельта совсем невелики в сравнении с деяниями Гитлера или Муссолини. Во многом это связано с осо­бенностями его личности. Рузвельт верил в Америку и в американский образ жизни (или по крайней мере был твердо убежден в этой вере). Он продолжал выступать за выборы, хоть и нарушил традицию, по которой президенты выби­раются только на два срока.

Он уважал систему, хоть и пытался «кастрировать» Верховный суд. Он не был тираном, хоть и поместил более 100 тысяч граждан в лагеря из тех соображений, что их расе нельзя доверять. В этих и других случаях можно привести много хороших аргументов как «за», так и «против». Но ясно одно: ни в коем случае не следовало ожидать, что американский народ станет мириться с тиранией в течение долгого времени. В периоды войны эта страна на всем протяжении своей истории делала все возможное, чтобы спра­виться с трудностями. Но в мирное время американский характер не склонен позволять государству ставить цели и диктовать условия. Либералы ответили на это постоянными поисками новых кризисов, новых моральных эквивален­тов войны.

Бывший журналист New Republic Дж. Т. Флинн был, пожалуй, самым из­вестным в 1930-е годы разоблачителем и противником Рузвельта. Он ненави­дел Рузвельта и был убежден, что «Новый курс» - фашистская инициатива. Он предсказал, что для сторонников «Нового курса» и для его преемников кризи­сы станут привычным средством сохранения власти и реализации их планов. Вот что он писал о «Новом курсе»: «Он появился в условиях кризиса, живет за счет кризисов и не способен пережить кризисную эпоху. В силу своей природы для продолжения существования он должен создавать новые кризисы из года в год. Муссолини пришел к власти во время послевоенного кризиса, и сам стал кризисом в жизни Италии... с Гитлером - та же самая история. И нам в буду­щем уготован такой же беспокойный путь перманентного кризиса»