Нормы устава Международного Военного Трибунала в деле определения норм ответственности фашистов.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    Как указывалось выше, оценивая содержание норм, провозглашенных державами антигитлеровской коали­ции в качестве правовых оснований уголовной ответст­венности нацистских преступников за совершенные ими тягчайшие злодеяния против народов мира, Междуна­родный Военный Трибунал, а вслед за ним .и другие во­енные трибуналы в ходе судебного разбирательства не­однократно отмечали и специально обосновывали в при­говорах, что материально-правовые нормы Устава Меж­дународного Военного Трибунала и Закона № 10 Союз­ного Контрольного Совета не противоречили ранее су­ществовавшим международно-правовым принципам. Счи­тая, что всеобщность и сила принципов международного права присущи самой его природе, Трибунал выводил уголовно-правовую ответственность обвиняемых за нару­шение норм действовавшего международного права из признанных многими цивилизованными народами прин­ципов международного права. Трибунал определил в приговоре, кроме того, что с точки зрения основной идеи общего международного права заведомо преступными являются действия, которые нарушают интересы, защи­щаемые международным правом. В этом смысле состав преступления против человечности не может расцени­ваться как нововведение в действующее международное право, он лишь конструируется как формула из преступ­ной практики фашизма.

Отвергая тезис защиты о противоправности закона № 10 Союзного Контрольного Совета, который она определяла как ex post facto law, трибунал подчеркивал, что этот закон так же, как и Ус­тав Международного Военного Трибунала, представляет выражение уже действовавшего к этому времени меж­дународного права. Закон № 10 лишь кодифицировал и дал систематическое изложение уже сущестровавших правовых принципов, правил и обычаев, зафиксирован­ных в различных международных конвенциях, в которых участвовала в том числе и Германия и которые в течение десятилетий, если не столетий, являлись составной частью международного права.

Сам факт столь авторитетного, исторически предо­пределенного признания международно-правовых осно­ваний ответственности, конкретизированных в принятых союзниками актах, казалось бы, не оставляет места для иной их оценки, в том числе и со ссылками на аб­страктные процессуальные принципы буржуазного права. Конечно, в счет не могут идти заведомо фальсификатор­ские нападки со стороны откровенных противников нюрнбергского правосудия, единомышленников и аполо­гетов нацистских военных преступников — западногер­манских адвокатов или иных теоретиков от права. Но тем более обращает на себя внимание позиция, которую тто этому вопросу занимали органы юстиции ФРГ и осо­бенно ее высшие судебные инстанции. Федеральная су­дебная палата, решения которой ориентируют су­дебную практику, неоднократно отрицала значение об­щепризнанных принципов международного права как ос­новополагающих источников в деле преследования и на­казания нацистских военных преступников. Эта нигили­стическая позиция была четко сформулирована 20 фев­раля 1969 г. при рассмотрении апелляции на приговор суда присяжных во Франкфурте-на-Майне по делу эсэ­совца Мулки. В обоснование своего решения Федеральная судебная палата ссыла­лась на то, что международно-правовые составы (опреде­ленные в Уставе Международного Военного Трибунала и других документах) противоречат конституционно-пра­вовым ценностям ФРГ и потому не могут иметь для нее силу обязательных правовых предписаний.

Подобное отношение к нормам международного пра­ва неправомерно сужало основания ответственности на­цистских преступников и в ходе судебных процессов над ними открывало возможности их оправдания с помощью догматических конструкций внутреннего уголовного пра­ва ФРГ

В связи с констатацией этого факта возникает сле­дующий вопрос. Насколько и в каких пределах допус­тимо использование внутреннего уголовного законода­тельства в качестве непосредственного источника от­правления правосудия над нацистскими военными пре­ступниками? В теории и на практике этот всхпрос стал актуальным в связи с тем, что судебные власти ФРГ произвольно превратили внутреннее уголовное право в единственное и исключительное основание уголовной от­ветственности и наказания нацистских преступников. Этот аспект отсутствовал в первые послевоенные годы, а потому если вопрос и возникал тогда, то в чисто умо­зрительном плане. В советской международно-правовой литературе данный вопрос ставился и решался совер­шенно определенно. Общепринятой считалась констата­ция, во-первых, того факта, что гитлеровские преступле­ния по масштабам, характеру, объектам и целям вышли далеко за пределы отношений и интересов, защища­емых национальным уголовным правом; во-вторых, признавалось, что эти преступления угрожали существо­ванию цивилизации и самого человечества, т.е. цен­ностей и интересов, которые защищаются современным международным правом. Следовательно, делался вы­вод о том, что эти преступления относятся к ведению международного права и международного уголовного права.