Нормы устава Международного Военного Трибунала в деле определения норм ответственности фашистов. Как указывалось выше, оценивая содержание норм, провозглашенных державами антигитлеровской коалиции в качестве правовых оснований уголовной ответственности нацистских преступников за совершенные ими тягчайшие злодеяния против народов мира, Международный Военный Трибунал, а вслед за ним .и другие военные трибуналы в ходе судебного разбирательства неоднократно отмечали и специально обосновывали в приговорах, что материально-правовые нормы Устава Международного Военного Трибунала и Закона № 10 Союзного Контрольного Совета не противоречили ранее существовавшим международно-правовым принципам. Считая, что всеобщность и сила принципов международного права присущи самой его природе, Трибунал выводил уголовно-правовую ответственность обвиняемых за нарушение норм действовавшего международного права из признанных многими цивилизованными народами принципов международного права. Трибунал определил в приговоре, кроме того, что с точки зрения основной идеи общего международного права заведомо преступными являются действия, которые нарушают интересы, защищаемые международным правом. В этом смысле состав преступления против человечности не может расцениваться как нововведение в действующее международное право, он лишь конструируется как формула из преступной практики фашизма.
Отвергая тезис защиты о противоправности закона № 10 Союзного Контрольного Совета, который она определяла как ex post facto law, трибунал подчеркивал, что этот закон так же, как и Устав Международного Военного Трибунала, представляет выражение уже действовавшего к этому времени международного права. Закон № 10 лишь кодифицировал и дал систематическое изложение уже сущестровавших правовых принципов, правил и обычаев, зафиксированных в различных международных конвенциях, в которых участвовала в том числе и Германия и которые в течение десятилетий, если не столетий, являлись составной частью международного права.
Сам факт столь авторитетного, исторически предопределенного признания международно-правовых оснований ответственности, конкретизированных в принятых союзниками актах, казалось бы, не оставляет места для иной их оценки, в том числе и со ссылками на абстрактные процессуальные принципы буржуазного права. Конечно, в счет не могут идти заведомо фальсификаторские нападки со стороны откровенных противников нюрнбергского правосудия, единомышленников и апологетов нацистских военных преступников — западногерманских адвокатов или иных теоретиков от права. Но тем более обращает на себя внимание позиция, которую тто этому вопросу занимали органы юстиции ФРГ и особенно ее высшие судебные инстанции. Федеральная судебная палата, решения которой ориентируют судебную практику, неоднократно отрицала значение общепризнанных принципов международного права как основополагающих источников в деле преследования и наказания нацистских военных преступников. Эта нигилистическая позиция была четко сформулирована 20 февраля 1969 г. при рассмотрении апелляции на приговор суда присяжных во Франкфурте-на-Майне по делу эсэсовца Мулки. В обоснование своего решения Федеральная судебная палата ссылалась на то, что международно-правовые составы (определенные в Уставе Международного Военного Трибунала и других документах) противоречат конституционно-правовым ценностям ФРГ и потому не могут иметь для нее силу обязательных правовых предписаний.
Подобное отношение к нормам международного права неправомерно сужало основания ответственности нацистских преступников и в ходе судебных процессов над ними открывало возможности их оправдания с помощью догматических конструкций внутреннего уголовного права ФРГ
В связи с констатацией этого факта возникает следующий вопрос. Насколько и в каких пределах допустимо использование внутреннего уголовного законодательства в качестве непосредственного источника отправления правосудия над нацистскими военными преступниками? В теории и на практике этот всхпрос стал актуальным в связи с тем, что судебные власти ФРГ произвольно превратили внутреннее уголовное право в единственное и исключительное основание уголовной ответственности и наказания нацистских преступников. Этот аспект отсутствовал в первые послевоенные годы, а потому если вопрос и возникал тогда, то в чисто умозрительном плане. В советской международно-правовой литературе данный вопрос ставился и решался совершенно определенно. Общепринятой считалась констатация, во-первых, того факта, что гитлеровские преступления по масштабам, характеру, объектам и целям вышли далеко за пределы отношений и интересов, защищаемых национальным уголовным правом; во-вторых, признавалось, что эти преступления угрожали существованию цивилизации и самого человечества, т.е. ценностей и интересов, которые защищаются современным международным правом. Следовательно, делался вывод о том, что эти преступления относятся к ведению международного права и международного уголовного права.