Уже более 60 лет либералы настаивают на том, что на­ходится в полусонном состоянии в организме политического права. И все же, если не принимать во внимание таких заметных и непростых фигур, как Лео Штраус и Аллан Блум, ни один из ведущих американских консервативных ин­теллектуалов не был преданным сторонником Ницше или серьезным поклон­ником Хайдеггера. Все основные направления консервативной мысли берут свое начало в трудах сторонников Просвещения - Джона Локка, Адама Смита, Шарля Луи Монтескьё, Эдмунда Бёрка - и ни одно из них не связано напря­мую с воззрениями нацистов или Ницше, с экзистенциализмом, нигилизмом или даже прагматизмом.

В то же время ряды левой интеллигенции зараже­ны идеями, непосредственно относящимися к фашистской традиции. Однако достаточно одного лишь магического слова «марксистский», чтобы оправдать причастность большинства из них к этим течениям. Остальные выходят из по­ложения за счет нападок на буржуазную мораль и традиционные американские ценности  хотя сами по себе такие нападки немногим лучше, чем повторение фашистских аргументов. Во время научной дискуссии существенными могут оказаться различия, скажем, между «величайшим безрассудством» Фуко, тираническим логоцентризмом Дерриды и «бунтом против разума» Гитлера.

Но такие различия редко выходят за пределы университетских стен и не имеют никакого значения для движения, которое считает, что действие важнее, чем идеи. Деконструкция, экзистенциализм, постмодернизм, прагматизм, релятивизм - все эти идеи объ­единяла одна цель: постепенно разрушить железные цепи традиций, раство­рить бетонный фундамент истины и подорвать зажигательными бомбами бун­кер, в котором продолжают сражаться выжившие защитники старого режима. Таковы идеологии «движения». Покойный Ричард Рорти признал это, объеди­нив Ницше и Хайдеггера с Джеймсом и Дьюи как участников одного и того же грандиозного проекта. Немногие были более искусны в использовании слова «движение», чем фашисты и их предшественники.